остынь моя печаль, сдержи больной порыв
ты вчера ждала. он сходит по-немногу.
и, тенью тихою столицы осенив
одним дарует мир, другим — несет тревогу.

в тот миг, когда толпа равратная идет
вкушать раскаяние под плетью наслаждения
пускай, моя Печаль, рука твоя ведет
меня в задумчивый приют уединенья,

подальше от людей. с померкших облаков
я вижу образы утраченых годов,
всплывает над рекою богиня Сожаленья

отравленый закат под аркою горит
и темным саваном с востока уж летит
бесгорестная ночь. предвестница забвенья.
Бодлер.
 

под Земфиру я задыхаюсь от свежести.зачем любить, что бы потом сходить с ума от ревности?!

Не перебивай меня музыкой счастья


____________________________________________________________________________________________________________________________

Перестала уже запоминать;
задумываться, и влюбляться тоже перестала
прошлое — пошлое
ничто не вечно — никто не совершенен.

 

Дает надежду.
… и ничего больше не надо.

Иду вызывая образы. Увы время вне ролей и не подвласно. Жалко понимать, что все это был фарс. Что никому нет дела до странной девочки. 
По волосам толи слезы-остатки боли, толи дождь.
Не верю уже ничему.
Буду банальна — мне больно

 

Сколько еще?..
Боюсь наступления ночи.
Сползаю по мокрому стеклу, концетрирую внимание на воздухе, что выходит и тоненькой струйкой течет вниз, вытягивая за собой самое тайное, и возможно последнее, что осталось.лежу уже. который час? не понимаю. да и не хочу понимать, не время. думаю обо всем, стараясь ни о чем.
Сколько еще?..
Сколько, я спрашиваю?
Сколько не нужных встречь, судеб, пустых утешений, диалогов? зачем вновь врываться вихрем в душу опустошая ее?
Подхожу к ноуту — 4 часа утра. Открываю. Кто-то из прошлого онлайн. Беру что-то безразбора выпить — прожигает. Кидаю пару строк. Моментальный ответ. Да, как же пусто все это. Безразлично.
Надо еще в душ заскочить. И на кухню… Как-ни-как через 3 часа надо уходить. Так каждый день.
Боюсь наступления ночи

ты летишь куда-то.
все-время кого-то ищешь. ищешь кого-то с кем просто пусто провести время. посидеть, посмеяться, забыть потом все это. удаляешь сообщения. пишешь, потом опять все стераешь оставляя в памяти. 
в плеере нет давно уже музыки.
в душе нет уже чувств.
ты просто одна из тысячи таких.
 

Диктаторы моды тоже иногда ошибаются, но всегда найдутся миллионы женщин, которые охотно за это заплатят.

Серые будни. Серые здания. Серые люди, идущие по своим делам. Никто не оглянется, а даже если и оглянется – не заметит хрупкую фигурку, казалось, без дела прислонившуюся к огромной темной колоне. Ищущим взглядом Алина оглядывала прохожих – а ни кому и не было дела до ломающегося мира девочки. Вопросительным взглядом, казалось, она хотела найти ответ в лицах прохожих. А смысл?

Вот вышла мама девочки — Зинаида Игоревна, чрезмерно молода для «Игоревна» и чрезмерно строга, для «просто Зина». Отругав без дела стоящую Алину и нагрузив ее порцией коробок, она не заметила растерянности в глазах десятилетнего ребенка.

Алина с грустью смотрела на отдаляющиеся родные дома, места, школу. Ей казалось – мир рушится. А ведь всего каких-то пол год назад свою семью она считала идеальной в прямом смысле этого слова: красавица мама, успевающая везде и всюду (в ее-то двадцать восемь!), отец, которого Алина безумно любила, и который, как ей казалось — любил ее, замечательная бабушка, квартира в центре, Алина не отказывала себе ни в чем. И тут развод родителей, новый человек в семье, который пусть и приводил обожаемую маму в восторг, что на ее щеках появлялись такие любимые Алиной ямочки, но  — абсолютно чужой, бабушкины болезни, разрыв с отцом… Но последней каплей стал их переезд из большой (по тем-то временам) квартиры в центре. Весь ее мир обрушился в один момент. Кажется все. Больше нет выхода.

Это была зима. А может и поздняя осень. Алина стояла у окна, медленно падал снег, пушистый и замечательный. Деревья, сад и двор внизу действительно казался сказочным! Но девочке было не до сказочного великолепия двора, да и какое может быть великолепие?! Ей казалось, что ее сослали в ссылку. Причем навсегда. За что? За какие грехи? Маленькая девочка с того момента очень повзрослела, хотя скорее заставила себя повзрослеть. Она поняла, в ее истории слишком много «кажется». А на самом деле это уже не кажется, а уже «точно».